Серебряные пули с урановым сердечником - Страница 76

– С-сколько?!

– Пять малых золотых, если все пройдет без шума, – голос у ведьмы оказался на удивление приятным – глубокое, мягкое контральто. – И десять – если мне придется пустить в ход боевые чары.

– За д-десять монет я о-осадную башню могу н-на-нять.

– Если ты собрался брать Дом Круглоголовых штурмом, – отозвалась Венджер, – тогда, конечно, тебе нужна осадная башня. Но если ты хочешь всего лишь вынести из него мешок с ценным содержимым, то тебе нужна я. А я стою именно столько, сколько стою.

Судя по голосу, ведьме было от силы двадцать пять. Определить точнее по красивому и спокойному, как падающий на нас снег, лицу я лично не брался. Маги, говорят, живут долго… так что ей с равным успехом может быть и сто двадцать пять земнолет.

Чего я бы действительно хотел от этого лица – так это получить возможность толком разглядеть татуировку на нем. Обычай, не столь уж редкий в Мирах – но что-то знакомое почудилось мне в этих тонких черных линиях.

– Д-договорились.

Я с завистью оглянулся на Свомстера – Мастер Меча так и не удосужился надеть плащ. Только слабый может позволить себе чувствовать холод и боль. Хорошая философия… надеюсь, старшина Стрешнев про нее не узнает.

– Вперед, Л-Лоуэ, – скомандовал я. – Т-только на этот р-раз обойдись б-без экскурсии по м-местным достопримечательностям.

– Понял-понял, командир. Хотя, если бы наняли карету…

– Лалли, – Венджер на миг высвободила ладони из складок плаща, – мне отчего-то кажется, что, если я сейчас наложу на тебя заклятие безмолвия, никто из твоих друзей не выкажет возмущения.

– Венджи, неужели ты…

– Я, – перебила его ведьма, – нанялась проводить вас до гномьей башни, а не слушать твою болтовню.

– Венджи, – укоризненно вздохнул Лоуэ.

– Шагай. И – Лалли!

– Что?

– Учти, что я тоже знаю самую короткую дорогу.

– Они ведь даже и не представляют, – пожаловался напоследок эльф, – всей прелести нашего замечательного города.

– Со своей родной помойкой познакомишь их в другой раз, – холодно сказала ведьма. – Когда рядом не будет меня.

– Вы н-несправедливы, весси Венджер, – возразил я. – Хальдагар очень к-красив. В н-нем есть н-не-кое очарование.

Я ничуть не кривил душой – сейчас, накрытый пеленой снежных облаков, из внутренностей которых, распоротых остриями городских башен, медленно сыпались белые пушистые хлопья, Хальдагар напоминал мне сказочную декорацию из детских-рождественских мувов. Булыжная мостовая… черные скелеты деревьев… синеватые дымки из бесчисленных печных труб… изогнувшаяся дугой кошка на коньке крыши… на поверку оказавшаяся крупной химерой – летающий ящер метра под два, если считать с хвостом, желтые глаза, отвратительный нрав и полная пасть острейших иглообразных зубов.

– Вайст Венджер, – поправила меня ведьма. – Весси – это обращение к замужней женщине. И – мы долго будем тут стоять?

– У-уже идем.

Старая добрая средневековая готика. На Земле подобного, наверно, уже не осталось… разве что дотошные немцы реконструировали какой-нибудь из своих. В Праге же, куда меня возила бабушка, сохранился только королевский замок – а ведь чешская столица никогда не удостаивалась многокилотонных подарков. Всего-то мелкая внутриевропейская войнушка – и дивизия «Великая Нормандия», получившая приказ «в предельно сжатые сроки ликвидировать сопротивление». Ночной обстрел бласт-вагонами – а утром мега-танки «шарлемань» проскрежетали гусеницами по тому, что продолжало значиться в туристических путеводителях как «Старый город – жемчужина архитектуры».

Кажется, стоит лишь завернуть за угол, и увидишь, как на ступеньках крыльца, устало облокотившись на витую чугунную решетку, дремлет девочка с коробками шведских спичек в озябших руках, а в окне напротив стоят бок о бок оловянный солдатик и бумажная балерина. А этот неторопливо идущий навстречу нам горожанин и есть сам Ганс Хри… впрочем, нет, вряд ли великий сказочник был гоблином.

Сзади раздалось звонкое цоканье копыт.

– Прочь с дороги, аг-грах аран!

Мы успели прижаться к стенам как раз вовремя, чтобы освободить дорогу шестерке белых единорогов, запряженных в нечто хрупкое, больше похожее на елочную игрушку, чем на способный к перемещениям по поверхности экипаж. Орк в черной ливрее на передке, два сородича Лалли позади – и молодая женщина в маленьком окошке, одарившая меня мимолетным взглядом фиолетовых глаз. Насколько я помнил объяснения Лоуэ и прилагавшийся к ним комментарий Айта – желтое подобие чалмы вокруг головы означало графиню, а свисавший с него на серебряной цепочке овальный камень – графиню вдовствующую.

– Графиня Иматон, – сообщил Лоуэ, перехватив мой взгляд вслед карете. – Девушка из бедной провинциальной семьи, год назад вышла за графа… преизрядно удивив этим весь хальдагарский высший свет, а через полтора сезона овдовела. Несчастный случай на охоте.

– Н-несчастный случай?

– Когда ты умудряешься поцарапаться о собственный отравленный дротик, это ведь не назовешь счастливым случаем, не так ли?

– Свидетелями смерти графа Иматона, – холодно сказала Венджер, – были пятнадцать дворян. Причем среди них были как враги графа, так и те, чье дальнейшее благополучное существование было напрямую связано с ним. Версию сговора попрошу при мне не вспоминать – эти… достойные личности не сумели бы сговориться даже относительно числа башен у храма Вельта.

– И ч-что, все пятнадцать смотрели и-именно на него?

– Да. Граф как раз вышел на черту броска. Он считался одним из лучших охотников на диких драфий. Все желали увидеть его бросок.